16:03, 05 января 2024 г.
461
0
За два года вопросов о Кантаре 2022-го накопилось больше, чем ответов.
Прошли десятки судебных слушаний: протестующие получили реальные сроки, а пострадавшие от пыток по сей день не могут добиться справедливости. Orda.kz поговорила с адвокатами тех, кого пытали, пока миллионы их сограждан сидели за закрытыми дверями без интернета.
99 % обращений по пыткам не дошли до суда
Гульнар Жуаспаева уже 31 год работает адвокатом. Она вела много дел: по убийствам, насилию, контрабанде. Но самыми крупными кейсами она называет дела Жанаозена и Кантара.
«До Январских событий я говорила, что моя жизнь разделилась на два эпизода: до Жанаозена и после. Теперь же добавился и Кантар. До этих событий я была в розовых очках в отношении силовых структур, своего Казахстана и справедливости», рассказывает она, сидя в кабинете, увешанном грамотами.
Жуаспаева вспоминает, как в 2011 году она полгода работала в Жанаозене: защищала бастовавших тогда нефтяников.
«После того как я приехала обратно в Алматы, мне было очень тяжело. Тогда впервые я почувствовала манию преследования. Ведь за те полгода нам, адвокатам, угрожали, подкидывали наркотики, следили за нами. Я думала, что это было самым страшным событием в истории независимого Казахстана, и хуже быть уже не может. Но наступил Кантар».
С первых дней после Январских событий в офис Гульнар Жуаспаевой потянулись люди: у одних пропали дети, у других пытали мужей и братьев.
«В день к нам приходило порядка 30 человек. Мы слушали их истории, пропускали всё через себя. За некоторые дела брались, а кому-то приходилось отказывать в помощи. Ведь физически невозможно вести 30 дел. Я стараюсь брать дела, в которых человек действительно невиновен», рассказывает адвокат.
Офис Гульнар Жуаспаевой
За два года Гульнар Жуаспаева вела более десятка дел, связанных с Кантаром. Наиболее резонансные: дело 11 каэнбэшников, дело 24+1 кантаровцев, кейс Дикого Армана и другие.
Чаще всего Жуаспаева представляет интересы людей, которые подверглись пыткам со стороны правоохранительных органов. Но добавляет, что довести такие кейсы до суда — задача не из простых.
«Массовые пытки во время Кантара были, и это факт. За два года ко мне поступило более 50 обращений по пыткам. Но 99 % из них так и не дошли до суда. Следствие закрывало их за недостатком доказательств или по другим причинам. К примеру, дело об 11 сотрудниках КНБ дошло до суда лишь потому, что в аэропорту Алматы сохранилось видео с камер наблюдения. Это, наверное, впервые в Казахстане, когда сотрудники КНБ предстали перед судом. Даже при этом приговор не был справедливым».
Плакат в офисе Гульнар Жуаспаевой
11 сотрудников КНБ (начальники различных отделов и управлений) обвинялись в похищении и жестоком, бесчеловечном обращении с 54 участниками январских событий.
Согласно обвинительному акту, чекисты не просто запугивали и избивали подозреваемых, но также пускали в ход подручные средства — приклады автоматов АК-74, резиновые дубинки и даже бильярдный кий. Людей били и пинали ногами до потери сознания, требуя дать признательные показания в обвинениях о терроризме и участии в массовых беспорядках. Кому-то из них угрожали изнасилованием, а кого-то заставили целовать и лизать пол контейнера.
При этом суд Турксибского района вынес следующее решение:
- четверо подсудимых получили пять лет лишения свободы в колонии средней безопасности;
- троих осудили на три года в колонии средней безопасности;
- еще трём экс-сотрудникам КНБ вменили условный срок на три и пять лет;
- одного подсудимого оправдали.
«Сложно, когда ты как адвокат, представляющий интересы пострадавшего, надеешься, что будет справедливый приговор. Но суд в итоге принимает совершенно другое решение. В такие моменты наступает выгорание. Помню, когда в Турксибском суде огласили приговор, родители и жёны подсудимых каэнбэшников проклинали нас. Это мне напомнило о преследованиях в Жанаозене».
Жуаспаева говорит, что восстановиться ей помогают её друзья и семья.
Ради общественного блага
Вместе с Гульнар Жуаспаевой работает её дочь — адвокат Айнара Айдарханова. Она вспоминает, что после Кантара они с мамой работали без выходных и постоянно мотались в следственные изоляторы, чтобы встретиться с подзащитными.
Гульнар Жуаспаева и Айнара Айдарханова
При этом большинство дел мать и дочь ведут бесплатно.
«У потерпевших нет возможности оплачивать услуги адвокатов. Большая часть из них получила увечья, которые не позволяли им устроиться на работу. Некоторые вовсе из регионов, поэтому им сложно было оплачивать даже дорогу. А мы не могли оставить людей в такой ситуации, поэтому ведём часть дел pro bono ("ради общественного блага", лат — прим. авт.)», рассказывает Айнара Айдарханова.
Адвокат Айдарханова за два года вела пять дел по Кантару. Больше всего на неё повлияло дело по захвату аэропорта, где она защищала журналистку и активистку Айгерим Тлеужан, которая стала первой женщиной, осуждённой по Январским событиями (Тлеужан приговорили к четырём годам колонии — прим. авт.).
«Стараешься ограничить себя от выгорания. Но с кейсом Айгерим мне было тяжело. Когда ты бьёшься, но от твоих усилий даже не пошла трещина, становится очень больно. Более того, я считаю, что все доказательства невиновности моей подзащитной были представлены как в суде первой инстанции, так и в апелляционном. Но судебная коллегия осталась непреклонной».
Айнара Айдарханова подчёркивает, что защищает мирных митингующих и, как и мама, людей, пострадавших от пыток. На вопрос, кого бы она не защищала, не задумываясь, ответила — пытавших.
Невиновность мертвецов сложно доказать
Адвокат Жангазы Кунсеркин за два года вёл семь дел, касающихся Кровавого января. Шесть из них — дела погибших: среди них убитые на площади митингующие, умершие от пыток кантаровцы и четырёхлетняя Айкоркем Мелдехан, которую застрелили в машине отца 7 января 2022 года.
О последнем деле самой маленькой жертвы Кантара Жангазы Кунсеркин вспоминать мучительно.
«Я был абсолютно уверен, что подсудимый в итоге получит наказание. Даже в окончательном приговоре всё указывает на его вину. Труп есть, тяжкие телесные повреждения у других детей есть, а состава преступления почему-то нет. Абсолютный бред».
Адвокат Жангазы Кунсеркин (слева) и Айдос Мелдехан, отец Айкоркем (справа)
Жангазы Кунсеркин участвовал в суде по делу Айкоркем почти полгода. Около здания военного суда Алматинского гарнизона всё это время собирались активисты и журналисты. Кунсеркин был «мостом» между ходом дела и общественностью, ведь суд проходил в закрытом режиме.
Другим запоминающимся для адвоката Кунсеркина стало дело Жасулана Анафияева. Он умер от пыток в алматинском ИВС.
«Было трудно вести это дело и читать, каким пыткам подвергался мужчина. Ему сломали 13 рёбер. Его грудная клетка превратилась в месиво. Фактически они на нём прыгали», рассказывает Кунсеркин.
Жасулан Анафияев — один из шести людей, гибель которых от пыток в полиции официально признана властями. Сотрудники ИВС получили от пяти до 10 лет лишения свободы.
Жангазы Кунсеркин
Другие дела Жангазы Кунсеркина связаны с посмертно осуждёнными за участие в массовых беспорядках кантаровцами. Лишь двоих подзащитных Кунсеркина оправдали, а трое погибших признаны виновными.
«Видно, что отношение к кантаровцам, даже убитым, предвзятое. Примечательно, что на площади во время Январских событий был убит один судья. Но почему-то в отношении него не возбуждали уголовное дело из-за участия в массовых беспорядках. А в отношении других убитых возбуждают. При этом на вопрос, кто их убил, ответить никто не может».
Жангазы Кунсеркин, как и другие адвокаты, рассказывает, что на судах неоднократно нарушались нормы УПК РК и принцип состязательности.
Портрет кантаровца
Таким же туманным, как утро пятого января 2022 года, остался и портрет участника Январских событий.
В злополучные дни Кантара люди остались без связи и интернета. Работало несколько телеканалов и интернет-СМИ. При этом доступ к ним был не у всех. Так, образ участников Январских событий смешался с образом мародёров, грабителей и террористов. Адвокаты, бок о бок работавшие с кантаровцами, верят, что такое сравнение не соответствует действительности.
«При таком массовом скоплении людей портреты участников событий неизбежно смешиваются. Изначально люди выходили в поддержку жанаозенцев в надежде добиться положительных изменений. Мы не можем оспаривать, что в событиях принимали участие и провокаторы. При этом я уверена, что активисты, которые выходили тогда на площадь, не пошли бы на грабёж, нападение или поджог. Ведь их и так арестовывали на 15 суток постоянно, и они прекрасно знают, что делать можно, а что нет», говорит Айнара Айдарханова.
Зал суда по делу о захвате аэропорта
Жангазы Кунсеркин тоже отмечает, что участников событий и мародёров уравнивать нельзя.
«Это абсолютно разные люди. Те, с которыми я работал, — это люди безработные или же те, кто трудится на малооплачиваемых должностях. Их судят за участие в беспорядках. Но при этом за два года я не могу вспомнить ни одного дела, когда осудили бы грабителей ювелирных магазинов или торговых центров».
Адвокат Гульнар Жуаспаева добавила, что мародёров защищать бы не стала. А её подзащитные — жертвы трагических событий.
«Народ не получил удовлетворения от того, что они впервые решили выйти на площадь. Никто так их и не выслушал. Загасили смертями и пытками. А самые важные дела по Кантару прошли в закрытом режиме. Это общественно важные дела, которые должны проходить открыто. Закрытие процессов — это отражение того, что власть пытается скрыть правду от народа».
Что говорят цифры?
По информации Генпрокуратуры Казахстана, суды рассмотрели уголовные дела в отношении 1221 человека. 1205 из них осудили. Амнистировали 1095 человек.
«Надеюсь, что при смене системы все дела по Кантару будут пересмотрены. А некоторых реабилитируют и оправдают», резюмировала адвокат Айдарханова.
Несколько крупных судебных процессов по Январским событиям всё ещё продолжается. Это дело Дикого Армана и Кайрата Кудайбергена, дело о захвате власти и нападении на резиденцию президента в Алматы.
