Александр Светаков раздевает немцев в суде
Структуры одиозного миллиардера химичат с взысканием средств с должника Акселя Хартмана.
Олег Дронов, финансовый управляющий немецкого бизнесмена-банкрота Акселя Нильса Хартманна, подал в Верховный суд жалобу на решения нижестоящих судов по его иску к совладельцу инвестгруппы «Абсолют» Александру Светакову и предположительно связанному с ним офшору Chatton Commercial (BVI). Об этом «Ведомостям» рассказал сам Дронов. Его заявление зарегистрировано 13 февраля, следует из базы решений арбитражных судов
Управляющий хотел развернуть передачу Хартманном офшору своего имущества в качестве залога по кредиту, поскольку стороны заключили договор о залоге уже после подачи заявления о банкротстве немца. Суды сначала встали на сторону Дронова, но при повторном рассмотрении дела свое решение изменили на противоположное. Это противоречит закону о банкротстве и правоприменительной практике, а также, «несомненно, нарушает права других кредиторов», считает управляющий.
Представитель инвестгруппы «Абсолют» не ответил на запрос «Ведомостей». Связаться со Светаковым и Хартманном не удалось
Хартманн занимался бизнесом в России с 1990-х гг. В разное время он возглавлял российское представительство немецкого производителя молочных продуктов Ehrmann и был партнером крупнейшего европейского производителя фруктовых соков Eckes-Granini
Заявление о банкротстве ИП Хартманна в сентябре 2019 г. подал Семион Эпштейн, управляющий партнер юридического бюро «Падва и Эпштейн». Суд принял его к рассмотрению в тот же месяц, а в марте 2020 г. ввел в отношении немца процедуру реструктуризации и утвердил Дронова финансовым управляющим. Банкротом Хартманн признан весной 2023 г. Всего, по данным управляющего, в деле девять кредиторов, общая сумма реестра (основной долг и штрафные санкции) составляет 697,1 млн руб.
Суть сделки со Светаковым
В 2017 г. Хартманн взял в долг у Светакова $1,025 млн наличными под 12% годовых. Дополнительным условием была выплата комиссии в размере $500 000. Но потом российский бизнесмен уступил права по договору займа в пользу Chatton – эту компанию в материалах другого дела представители Светакова называют подконтрольной миллиардеру.
С сентября 2018 г. по апрель 2019 г. Хартманн и Chatton подписали четыре дополнительных соглашения о продлении сроков возврата долга и наложении на немца обязанности выплатить комиссии совокупным размером $2 млн. Таким образом, долг Хартманна перед Chatton составлял уже $3,025 млн без учета процентов по кредиту. Уже в октябре 2019 г., т. е. после того, как в суд поступило заявление о банкротстве, Хартманн передал Chatton в качестве залога принадлежащие ему четыре земельных участка оценочной стоимостью около 66,6 млн руб.
Chatton подала заявление о включении в реестр кредиторов Хартманна с требованиями почти на 86 млн руб., обеспеченными залогом. В ходе банкротства такие требования погашаются в приоритетном порядке за счет 70% средств от реализации предмета залога.
В марте 2021 г. Дронов попросил суд признать недействительными сделки между Хартманном, Светаковым и Chatton. Управляющий пришел к выводу, что Хартманн был неплатежеспособен на дату подписания документов, сами документы оформлялись в даты, отличные от указанных, а фактическая передача денег по договору займа не производилась. Дронов полагает, что ответчики действовали недобросовестно с целью формирования дружественной по отношению к Хартманну задолженности для вывода имущества из конкурсной массы и размытия количества голосов, приходящихся на долю экономически независимых кредиторов.
Разные мнения
В сентябре 2021 г. первая инстанция признала недействительными дополнительные соглашения о продлении сроков возврата займа, наложении на Хартманна новых комиссий, а также договор залога. Это решение поддержал и Девятый арбитражный апелляционный суд, признав недействительным еще и договор займа, а также соглашение об уступке между Светаковым и Chatton.
Обе инстанции увидели злоупотребление правом в том, что Хартманн без каких-либо возражений принимал на себя дополнительные финансовые обязательства, размер которых существенно превышал исходный. Для отмены договора залога достаточно того факта, что он заключен после возбуждения банкротного дела, указали суды со ссылкой на разъяснения высшей инстанции. Также суды учли, что в рамках другого процесса представитель Светакова заявил, что Chatton подконтрольна миллиардеру.
Но в марте 2022 г. кассационный суд рассмотрел жалобы Chatton, Светакова и Хартманна, отменил решения нижестоящих инстанций и направил дело на повторное рассмотрение. Новое решение Арбитражного суда Москвы оказалось противоположным изначальному – суд 1 ноября 2022 г. отказал управляющему в удовлетворении требований. На этот раз суд счел недоказанными противоправность и согласованность действий Хартманна и Светакова. Установление комиссии дополнительными соглашениями является гарантией для заимодавца и обычной практикой в данном виде правоотношений, отметил суд в новом решении.
Также суд учел и то, что Хартманн и Chatton предварительно договорились передать имущество в залог раньше официального заключения договора залога, а именно путем подписания допсоглашения к займу 10 апреля 2019 г. Наконец, суд признал неверным довод управляющего о том, что Chatton, как залоговый кредитор, получает преимущество при распределении имущества: Дронов не привел доказательств наличия у Хартманна договоров залога по иным обязательствам. Апелляционная и кассационная инстанции оставили это решение без изменения. Кассация объявила о своем решении в декабре 2023 г.
«Замечательное дело»
Все опрошенные «Ведомостями» юристы едины во мнении: при оспаривании сделок о передаче активов в залог не имеет значения ни отсутствие других залоговых кредиторов, ни наличие предварительных договоренностей о передаче имущества в залог. Иной подход в России ранее никогда не применялся, говорит исполнительный директор УК «Помощь» Анна Ларина.
Суды должны смотреть на наличие любых других требований в деле о банкротстве, а не конкретно залоговых, подчеркивает советник консалтинговой группы РКТ Иван Стасюк: если их не было, то залог ничьи права не нарушает, но если они были, то залог нарушает очередность выплат. В указанном споре помимо Дронова, Светакова и Chatton требования к Хартманну заявили еще несколько юрлиц и даже налоговая.
Определяя, за сколько времени до возбуждения дела о банкротстве возник залог, суды должны ориентироваться на дату регистрации залога в ЕГРН, а не на дату подписания соглашений о залоге и уж тем более не на некие предварительные договоренности, продолжает Стасюк.
В случае Хартманна сделка и заключена, и зарегистрирована после возбуждения дела о банкротстве, этого достаточно для признания ее недействительной, соглашается партнер юрфирмы ProLegals Елена Кравцова. Суды должны отменять подобные сделки на основании положений закона о банкротстве, как оказывающие предпочтение одному из кредиторов перед другими, присоединяется адвокат юридической компании Forward Legal Данил Бухарин.
При первом рассмотрении дела первая и вторая инстанции не стали формально подходить к исследованию реальности заемных отношений, а оценили все представленные доказательства, учли последствия поздней регистрации залога, отмечает Бухарин. Такое же мнение высказала руководитель юридической практики аудиторско-консалтинговой фирмы Kept Ирина Нарышева. Позиции судов первой и апелляционной инстанций при первом рассмотрении дела детальные и аргументированные, согласна старший юрист практики банкротства компании «Технологии доверия – юридические услуги» Юлия Ахонина. Судебные акты при повторном рассмотрении отличаются лаконичностью и сдержанностью, отмечает она.
Кредиторы, у которых обязательства обеспечены залогом, получают преимущество при распределении имущества должника, но обычно такие соглашения редко заключаются после возбуждения дела о несостоятельности, отмечает руководитель практики реструктуризации и банкротства юридической компании «ЮР-проект» Виктор Панченко: ранее всем казалась очевидной неизбежность признания такого договора недействительным. Позиция судов при втором рассмотрении дела создает возможность для любых должников выводить свои активы через договор залога, несмотря на то что дело о банкротстве уже возбуждено, опасается он. Если Верховный суд (ВС) не примет спор на рассмотрение и не отменит решения нижестоящих судов, то можно ожидать увеличения числа таких попыток должников, предупреждает юрист.
Другого мнения придерживается Стасюк: ни о каком перевороте в практике речи быть не может, этот подход останется только в рамках этого «замечательного» дела. При этом он считает, что позиция судов при втором рассмотрении дела не выдерживает критики. Кравцова называет очевидной ее ошибочность. Вдобавок она противоречит разъяснениям ВС, присоединяется Ларина.
В 2016 г. высшая инстанция рассматривала спор с аналогичными обстоятельствами, связанный с банкротством ОАО «Доминанта-энерджи»: в этом деле договор залога был заключен после возбуждения дела о несостоятельности и ВС признал сделку недействительной. «Конкурсному управляющему достаточно было доказать, что залог в отношении ранее возникшего обязательства установлен в пределах шести месяцев до возбуждения дела о банкротстве либо позже, что им и было сделано», – говорится в определении.
Суды заняли беспрецедентную позицию при втором рассмотрении дела, говорит представитель одного из кредиторов Хартманна, старший юрист адвокатского бюро КИАП Даниил Жердев: они необоснованно проигнорировали содержание позиции ВС, который неоднократно указывал, что в подобных случаях для отмены сделки достаточно доказать, что она заключена после начала процедуры банкротства.
При этом на протяжении всего рассмотрения дела независимые кредиторы Хартманна обращали внимание судов на очевидное «подыгрывание» со стороны должника в пользу Chatton, вспоминает адвокат. Такая позиция судов позволяет Chatton получить от 70 до 95% стоимости наиболее ликвидных активов должника после их продажи на торгах, что, безусловно, нарушит баланс интересов между кредиторами в пользу компании, резюмировал он.
Сделки, заключенные после принятия заявления о признании должника банкротом, однозначно нарушают права кредиторов, не сомневается и гендиректор «Падвы и Эпштейна» Павел Герасимов. Поэтому он полагает, что судебные акты, принятые при новом рассмотрении дела, противоречат закону о банкротстве и сложившейся судебной практике.
Читайте по теме:
