Там все в доле?

Сенсационным откровением ознаменовала начало своего нового рабочего года губернатор Ханты-Мансийского автономного округа – Югры (ХМАО) Наталья Комарова.

На встрече с депутатами Когалыма глава ХМАО неожиданно призналась, что многомиллиардные долгострои, которыми изобилует подведомственный ей округ, появляются в результате действий самих чиновников и рассказала о схемах присвоения бюджетных средств. Конфуз произошел во время онлайн-трансляции, поэтому мастер-класс по распилу прослушали не только присутствующие на совещании законотворцы, но и многочисленная интернет-аудитория.

Чиновницу, как говорится, «прорвало», когда депутаты подняли вопрос об ужесточении ответственности подрядчиков за нарушение сроков сдачи объектов по госконтрактам на законодательном уровне. «Ага, а вы знаете, что каждый раз в ходе глубокой проработки выходим сами на себя, муниципалитет или региональное государство? Потому что у нас есть такая забава, игра – мы проектно-сметную документацию разрабатываем сразу таким образом, чтобы через два месяца останавливать строительство и переделывать проектно-сметную документацию. Там все в доле», – заявила на это Комарова.

Вспомнив о трансляции, глава ХМАО извинилась и выключила микрофон. Отрывок совещания немедленно вырезали. Но позже его опубликовал портал Faktologia.com, и запись разошлась по сети, вызвав бурный резонанс. Администрация области сразу встала на защиту губернатора, заявив, что Комарова, дескать, так пошутила, что, на самом деле, против нее развернута настоящая «оппозиционная компания» с целью «нанесения репутационного ущерба имиджу».

Однако журналисты обратили внимание на то, что находясь на посту уже 13 лет, Комарова так и не смогла решить проблему долгостроев, коих во вверенной ей вотчине порядка 350, включая Нижневартовскую окружную больницу, сдача которой откладывается уже несколько десятков лет. При этом стоимость объекта, которая первоначально составляла 4 млрд рублей, на сегодняшний день выросла до 30 млрд.

Читайте по теме:Допросы с нарушениями: как ГСУ МВД добивалось нужных показаний по делу кооператива

По данным Telegram-канала «Ханты и Манси», на подозрительный долгострой уже обратили внимание депутаты Госдумы и лично председатель СК Александр Бастрыкин, но представители СМИ почти не сомневаются, что вся эта история сойдет главе ХМАО с рук и очень скоро забудется. Интересно, откуда такая уверенность? «В период глобального финансового капитализма, к сожалению, чиновника, который стоит у власти, кто-то привел к этой власти. И тот, кто привел, тот и хозяин, – комментирует ситуацию наш сегодняшний собеседник, член Комитета по предпринимательству в сфере ЖКХ Торгово-промышленной палаты РФ, доктор юридических наук Александр Толмачёв. – Это не один человек, не два человека. Это может быть клан, семья, может быть, группа этих семей. Они друг за друга бьются. И они своих не сдают. Или сдают за какие-то деньги. Как это они говорят, что отбить надо хотя бы то, что они потратили на своего губернатора. Потому что за каждым губернатором ведь стоит еще какой-то бизнес. Он лоббировал этих, лоббировал тех, и те, которых он лоббировал, они ему помогают. Вот так работает система».

В принципе, губернатор Комарова не поведала ничего нового, а лишь озвучила то, о чем знают, или, хотя бы, догадываются, наверное, все. Ведь коррупция, в том или ином виде, существует испокон веков. Была она и в Советском Союзе. Правда, не в таких масштабах. Да и наказывали за хищения и растраты жестко. Если казнокрада ловили за руку, то дело непременно заканчивалось судом, конфискацией имущества, серьезным тюремным сроком или даже расстрелом. Как это было с фигурантами одного очень громкого дела, которое сейчас очень уместно вспомнить.

«Рыбное дело»

История уголовного дела о рыбной мафии, благодаря которому у нас впервые заговорили о масштабной коррупции, началась в 1976 году, когда Минрыбхоз СССР решил вывести продажу рыбы из-под Минторга и реализовывать добываемую продукцию самостоятельно. Специально для этого в Министерстве был разработан проект «Океан», включающий в себя производство полного цикла – от вылавливания рыбы и морепродуктов до их переработки и продажи в магазинах по всей стране.

Проект был одобрен на самом верху. Ведь полки рыбных супермаркетов, заваленные качественными и доступными по цене дарами моря, по добычи которых Советский Союз был впереди всей планеты, если не полностью, то по большей мере решал проблему тотального дефицита мяса в стране. О том, что за витринами «Океанов» развернется афера века всесоюзного масштаба, конечно, никто не предполагал. Хотя почва для махинаций оказалась весьма благоприятной.

Во-первых, товара в магазины всегда приходило больше, чем значилось в накладных, так как взвешивали и фасовали рыбу прямо в море на борту судна. Соблюсти точность в расчетах в походных условиях было физически невозможно, поэтому рыбаки, боясь обвинений в недовесе, предпочитали закладывать пару-тройку лишних килограммов сверху. На всякий случай. Если умножить эти килограммы на миллионы тонн, то получается внушительный объем неучтенной по накладным документам продукции, которую можно реализовать налево, а выручку положить себе в карман. И речь идет не о минтае или морской капусте, а об элитных сортах, вроде осетра или стерляди, которые, минуя магазины, расходились по спекулятивной цене или поступали на предприятия общепита, где накручивался ресторанный процент.

Кроме этого, магазинам официально разрешали списывать до 10% некондиции, которая, на деле, тоже не пропадала, а перерабатывалась и продавалась в виде полуфабрикатов. Выручка от продажи, якобы списанной продукции по липовым документам, тоже оседала в карманах аферистов. Возникла двойная бухгалтерия, где рука мыла руку, и все были в доле: продавец отдавал процент от левой выручки заведующему секцией, тот, в свою очередь, откатывал заведующему отделом, а дальше навар шел вверх по вертикали.

Если директор какого-нибудь отдельно взятого «Океана» отказывался вписываться в преступную схему, то его магазин переставал получать хорошую продукцию, что влекло за собой падение спроса и невыполнение плана.

Но больше всего советские рыбные мафиози нагревались на черной и красной икре, которую додумались фасовать в жестяные банки из-под кильки и отправлять контрабандой за рубеж. Неизвестно, как долго просуществовал бы икорный бизнес «океанщиков», если бы однажды одна такая банка случайно не попала на полку магазина и не была приобретена ветераном ВОВ. Он оказался человеком принципиальным и сообщил, куда следует.

Деятельностью «Океанов» занялись сотрудники КГБ. Раскручивая цепь преступлений, следователи дошли до самого верха – до кабинета заместителя министра рыбного хозяйства Владимира Рытова, которому и было поручено курировать проект, и который превратил этот проект в «Спрут», опутавший воровством, взятками и коррупционными связями всю страну. Создание и крышевание подпольной рыбной империи стоило Рытову жизни, ему был вынесен смертный приговор. Всего же по «рыбному делу» под суд отправилось около тысячи человек. Все они получили от 5 до 10 лет лишения свободы.

Читайте по теме:ФСБ задержала бизнесмена Туфана Садыгова по делу о мошенничестве в строительстве

Это громкое дело осталось в прошлом, однако схема, выстроенная «океанщиками», оказалась настолько универсальной, что пережила свое время.

Вместо уголовных дел - статистика

Правда, теперь размеры коррупции, которая выражается в, так называемых, откатах при заключении договоров о госзакупках, оценивают не следственные органы, а эксперты-экономисты.

Так в 2021 году специалисты Института государственного и муниципального управления НИУ ВШЭ провели анонимное исследование и выяснили, что средний размер отката в коррупционной схеме при государственных закупках составляет почти пятую часть от всей суммы госконтракта, а общий объем взяток в сфере госзакупок оценивается почти в 6,6 трлн рублей. По мнению экспертов, это очень большие деньги, в разы превышающие расходы бюджета, к примеру, на образование или здравоохранение.

Если верить этим исследованиям, 83% опрошенных сообщили, что осуждают коррупцию, но бороться за выгодный заказ неправомерными способами их вынуждает слишком высокая конкуренция в борьбе за доступ к ресурсам. «К сожалению, отраслей, в которых не существует откатов, я не знаю. И в военно-промышленном комплексе, и в космической отрасли, и в металлургии, и в сельском хозяйстве – везде мы слышим про эти откаты. Причем, иногда их закладывают те, кто помогает тебе в финансировании тебя, – рассказывает член Комитета по предпринимательству в сфере ЖКХ Торгово-промышленной палаты РФ, д.ю.н. Александр Толмачёв. – Например, банковские структуры или, так называемые, специализированные компании при крупных банках. Мы знаем, что крупнейшая корпорация «Сбер» – это не просто банк, это гигантский монстр, куда входят сотни разных компаний: и строительные, и инвестиционные, и IT-бизнес и т.д. И понятно, что любые возможные получения контрактов за государственный счет они будут формировать таким образом, что одни выиграют, а другие проиграют».

 

По словам нашего собеседника, раньше для получения госконтракта было достаточно личного одобрения профильного чиновника, но после принятия закона об обязательных закупках участие в аукционах стало обязательным условием.

«Везде проводится тендер. Причем, тендер проводится отдельно и на проект того, что ты хочешь сделать, и тендер на то, как потом будет эксплуатироваться то, что ты построишь и т.д. И этот тендер, естественно, формируется чиновниками, и чиновники закладывают туда те условия, которые позволяют им пропихивать туда своих людей. Это не только родственные связи, но и организации, которые могут быть полезными чиновнику, как с экономической точки зрения, так и с политической, – рассказывает юрист. – Условия для «своих» закладываются в аукционно-тендерную документацию заведомо, и проверяющие органы прекрасно это знают. Это уголовно не наказуемо. Это, знаете, такое «экспертное мнение». Естественно, не бесплатное».

Александр Толмачёв считает, что сегодня выиграть тендер и получить серьезный контракт, не вписавшись в систему, где «все в доле», практически нереально. В качестве доказательства приводит схему, которая существует в строительном бизнесе и с которой он сам неоднократно сталкивался по роду своей профессиональной деятельности.

Сколько стоит дом построить?

Представьте себе, что у вас есть деньги и вы хотите заняться строительным бизнесом. В столице, допустим.

«Как выстраивается схема в городе Москве? Допустим, вы строительная компания, которая пришла откуда-нибудь из Йошкар-Олы. У вас есть лишних 200 млн рублей, как раз для строительства небольшого домика, и вы решили войти на московский рынок. Что вы должны для этого сделать? – рассказывает Александр Толмачёв. – Во-первых, найти земельный участок».

 

Чтобы не переплачивать частникам, поисками свободной земли где-нибудь в Новой Москве лучше заняться самостоятельно. Определившись с местом, следует обратиться в Москомархитектуры за разрешением на строительство.

«Архитектура говорит: «А вы имеете отношение к земле? Нет? Тогда мы не можем ничего сделать». Вы спрашиваете: «А как быть?» Вам отвечают: «Мы можем вам нарисовать градостроительный потенциал», – продолжает наш эксперт. – Вы платите деньги, и не один миллион, и вам рисуют картинки, которые никуда не идут и отправляют в Департамент имущества Москвы».

В департаменте, скорее всего, сообщат, что нужная вам земля продается только на тендерных аукционах, и что в ближайшие годы проведение таких аукционов не планируется. Если же каким-то чудом вам получится заинтересовать архитектурных чиновников, то на вас выйдет посредник.

«Который скажет: «Ну, с вас для начала полмиллиона долларов для того, чтобы мы начали работать. Готовить документацию, чтобы чиновники захотели выставить участок на аукцион», – рассказывает Толмачёв – Гарантии того, что вы выиграете этот аукцион, вам никто не даст. Но вам пообещают, что о дате аукциона вы узнаете первым».

Дальше, возможно, потребуются дополнительные вложения, чтобы сократить количество конкурентов до минимума и выйти на торги. Это трудный этап. Но если и он будет преодолен, то наступает очередь оформления надлежащего пакета документов, а на это могут уйти годы.

«А дальше вам говорят: «У нас в Москве решение принимают коллегиально». И вы идете на градостроительно-земельную комиссию. Там участвуют вице-мэры, префекты, все департаменты. Вы отправляете документы, ждете и получаете … отказ. И не можете понять, почему? Тогда вы идете туда, откуда начинали, – в Москомархитектуры и спрашиваете, что делать? – предупреждает юрист. – Там говорят: «Вы должны нас нанять для того, чтобы мы сделали правильную презентацию».

Конечно, пройдя такой путь, вы вряд ли сойдете с дистанции, и, скорее всего, воспользуетесь предложением.

«Они выступают на этой комиссии. Как они выступают, никто не знает, но комиссия неожиданно принимает положительное для вас решение, – продолжает наш собеседник. – Дальше вы разрабатываете проектную документацию и отдаете ее на экспертизу. А там вам говорят: «Экспертиза не проходит. У вас материалы не той кондиции». Вы опять переделываете. А это все деньги!» Если вы думаете, что пройдя экспертизу, вы сможете, наконец, приступить к строительным работам, то вы глубоко заблуждаетесь.

«Вы идете в административно-техническую инспекцию, чтобы получить паспорт на земельные работы, а вам говорят: «Вы знаете, а у вас срок разрешения градостроительно-земельной комиссии на осуществление строительных работ закончился. Вам нужно заново пройти процедуры». Это я рассказываю только про подступы к строительному рынку, – резюмирует Александр Толмачёв. – Понятно, что компаниям, связанным с крупным бизнесом, олигархами и чиновниками все это проходить не надо. Они начинают строить без всяких проектных документаций. У нас строительный рынок вот он такой. Он заточен под монополистов. И когда чиновник говорит, что «мы выходим сами на себя», он говорит правду».

Многие, наверное, сейчас подумают: ну, а нам-то что со всего этого? Мы не бизнесмены, а обычные люди, работаем на дядю, живем на зарплату. Какая нам разница, сколько человек будет участвовать в дележе, нам-то, в любом случае, ничего от этого не перепадет? Не перепадет, это точно. Но ведь могут и забрать.

Отсутствие здоровой конкуренции на рынке товаров и услуг неизменно порождает монополию – ситуацию, когда одна компания начинает контролировать какую-нибудь отрасль и устанавливать там любые цены на свое усмотрение.

Услуга или ресурсы?

За примерами далеко ходить не надо. С результатами монополизации в сфере ЖКХ, где тарифы на газ, свет, тепло и воду необоснованно завышены и продолжают расти, столкнулся, наверное, каждый.

«Монополисты-ресурсники просто оборзели. Три года назад в законе о ЖКХ изменили одну фразу. Вместо коммунальных услуг ввели понятие «коммунальные ресурсы». Казалось бы, в чем разница? А дело в том, что предоставление коммунального ресурса – это односторонняя сделка, – возмущается член Комитета по предпринимательству в сфере ЖКХ Торгово-промышленной палаты РФ Александр Толмачёв. – Вам предложили оферту и говорят: «Завтра вы будете платить 50 рублей с куба, к примеру, воды». Вы говорите: «А мы не согласны». Вам отвечают, что ваше мнение никого не интересует. Почему? Потому что это односторонний договор. И если вы не оплатите по счету, то у вас могут заблокировать все счета, и вы ничего сделать не сможете. Вы пенсию не сможете получать. И эту ситуацию необходимо менять».

sovsekretno.ru