Бывшая проститутка – о шведской модели: «Они понимают, насколько разрушительный эффект имеет проституция»

В рамках спецпроекта ко Всемирному дню борьбы с торговлей людьми Настоящее Время поговорило с проституированными женщинами, клиническими психологами, исследователями проституции и врачами о том, отличается ли опыт женщин в проституции в разных странах, почему мужчины покупают секс и существует ли добровольная проституция.

Ясмина родилась и выросла в Румынии. В проституции она провела несколько лет. Ясмина рассказывает, что ее путь в проституцию начался в подростковом возрасте: с детства она видела проституированных женщин в родном городе, ее отец регулярно покупал секс, а когда ей было 14, ее изнасиловали.

Вся ее последующая жизнь была сопряжена с насилием. Иногда она получала деньги за секс с мужчинами в Румынии, но на свою первую контрактную работу в «массажном салоне» в Австрии ее заманили обманом. Вскоре после этого девушка переехала в Швейцарию – она устроилась в эскорт-агентство и подписала официальный контракт на работу, но агентство оказалось борделем. По ее словам, страны, в которых проституция легализована, – худшие из мест, в которых она когда-либо бывала.

Третьей страной, в которой Ясмина продавала секс, оказалась Швеция, где проституированным женщинам помогают, а сутенеров и клиентов наказывают. Именно там ей помогли выйти из проституции. Сейчас Ясмина работает в шведском НКО Talita, которое помогает другим женщинам выйти из секс-индустрии и реинтегрироваться в общество. Ясмина рассказала Настоящему Времени о том, как она попала в проституцию, что она думает о покупающих секс людях и почему она считает, что проституированных женщин нельзя называть секс-работницами.

«Я думала, что, чем больше я буду заниматься сексом, тем легче мне станет». Путь в проституцию

Читайте по теме:Грузинский вор в законе Важа Кутаисский признан главным организатором вымогательства в США

Я выросла в семье, в которой были определенные правила, но они иногда были абсолютно бессмысленными. Мои родители очень много ругались, они вели себя очень незрело. С самого раннего детства я видела, что такое проституция, я видела изнасилования по телевизору, я видела порно-журналы. Даже мой отец покупал секс, иногда я его за этим заставала. Из-за того, что мои родители постоянно ругались, в семье было насилие. Когда мне было 10, мама из-за этого ушла. Через несколько лет, когда мне было 14, умер мой отец. Спустя несколько месяцев после этого меня изнасиловали. Это меня травмировало очень сильно. Я тогда еще не понимала, что это была травма. Я ходила по улицам, как одержимая. У меня начались отторгающие реакции: я стала агрессивной, я стала гиперактивной, у меня начались проблемы в школе, я убегала из дома.

Я начала заниматься сексом с парнями. И тогда я думала, что, чем больше я буду заниматься сексом, тем легче мне станет. Иногда я гуляла по ночам. Будучи 15-летней девушкой, многого не требовалось, чтобы привлечь внимание. Мужчины замечали меня и звали к себе на вечеринки, и тогда уже я становилась тем, кого использовали. Я не понимала, что я продаю себя и в некой форме даже занималась проституцией, я просто не могла это осознать в силу возраста. Иногда мужчины мне давали деньги, иногда просто использовали.

В 17 я убежала из дома. Я немного изменилась. Я перестала встречаться с теми мужчинами, но я попадала в похожие ситуации. Хотя я и не всегда понимала это, но мужчины часто меня использовали. И так продолжалось до 20 лет. Это был какой-то замкнутый круг – я все время попадала в одни и те же ситуации: мужчины меня использовали в сексуальном плане, иногда я была вынуждена платить аренду при помощи секса. Потом у меня появился молодой человек, который был очень агрессивным.

К 25 годам я уехала из Румынии в Австрию и устроилась на работу, тогда я уже поняла, что это проституция. У меня было столько проблем в ментальном смысле, я была сама не своя. Мне всегда казалось, что со мной что-то не так, но я не могла понять, что именно. Если бы мне кто-то когда-то сказал, что я буду работать в проституции, я бы рассмеялась и сказала бы: «Никогда».

«Я просто потеряла себя». В проституцию через обман

Я попала в Австрию через знакомую девушку, с которой я несколько лет до этого работала в Румынии. Оказалось, что она уехала туда работать в массажном салоне. Я подумала, что было бы интересно попробовать там поработать. Когда я с ней говорила по телефону по поводу работы, она ничего мне не сказала, что это проституция.

Когда я уже была там, я позже у нее спросила: «Почему ты мне не сказала, что я должна раздеваться и делать все это». Она ответила: «Ну, как ты себе представляешь, чтобы я это сказала по телефону». Она мне говорила, что я просто должна быть расслабленной, а не голой, она ничего мне не говорила о «счастливых концах» или чем-то подобном. Если бы она мне сказала тогда, я бы ни за что не согласилась. Когда мне уже там сказали, то мы должны продавать секс – если захотим, я ответила, что никогда не буду этого делать. Но одна женщина мне сказала, что скоро я увижу, сколько денег можно заработать, я потеряю себя.

Когда я уж начала работать, я долгое время даже не могла раздеться. Мне становилось физически плохо. Мне было противно, когда мужчины трогали меня. У меня были сотни разных реакций на происходящее. Я не понимала, почему это происходит. С одной стороны мне это нравилось, с другой стороны, я чувствовала отвращение и стыд. Когда я в конце концов смогла раздеться – я тогда даже еще не занималась с клиентами сексом, а просто делала массаж со «счастливым концом» – и впервые получила после этого на руки деньги, я чувствовала всеобъемлющий стыд. Я хотела смыть с себя это ощущение. Прошло несколько месяцев, прежде чем я впервые смогла там заняться сексом. Потом меня это затянуло, затянуло настолько глубоко, что я просто потеряла себя. Мне хотелось зарабатывать много. Я была одержима деньгами.

В Австрии у нас была медицинская страховка, в этом салоне работал врач, а его жена была медсестрой. Но и он пытался к нам приставать. Он думал, что раз он мужчина и мы работаем в этом месте, то мы были обязаны его ублажать, он считал, что у него есть над нами власть. У меня ничего с ним не было, но я помню это ощущение. Это так отвратительно – его жена на кухне, а он пытается нас лапать.

Когда я заработала столько, сколько я хотела, я поехала ненадолго в Румынию. Я привезла часть денег сестре. Она была в шоке. Она посмотрела них и сказала: «Это грязные деньги». Меня это очень ранило. И после этого все пошло по наклонной: я стала очень много пить, уехала в Швейцарию и там же меня подсадили на наркотики.

Читайте по теме:Задержание Мотуева в Бишкеке: как криминальные связи и борьба с организованной преступностью пересекаются

«Швейцария – самое ужасное место из всех, в которых я когда-либо была». О легальной проституции

Из-за бесконечных ссор с сестрой я захотела уехать из Румынии. Я нашла сайт, на котором можно было зарегистрироваться – они предлагали путешествия по всему миру в обмен на секс. Я нашла одну такую компанию в Швейцарии. Я поговорила по телефону с очень милой девушкой, она рассказала мне немного о работе, но она скрыла, что это был бордель. Я думала, что это будет что-то похожее на салон в Австрии. Когда я туда приехала, оказалось, что это бордель, самый настоящий бордель. Именно там меня подсадили на наркотики.

Вообще, Швейцария – само ужасное место из всех, в которых я когда-либо была. Там можно было получить специальное удостоверение, что ты работаешь в проституции, как в Австрии и Германии, тогда тебя официально можно считать проституированной женщиной или, как некоторые говорят, секс-работницей. Они привезли меня в место, где я подписала контракт на три месяца, что я могу «работать» в Швейцарии как проститутка. Я также платила налоги. Но нам никогда не покрывали расходы на медобследования или лечение.

Я всегда была на стороже. Я никогда не чувствовала себя в безопасности. Я знала, что нельзя доверять никому. Я всегда думала, что кто-то точно может причинить мне боль. Я всегда знала, что рано или поздно это произойдет и я должна быть к этому готова. Но когда я попадала в небезопасные ситуации, а я попадала, я всегда смеялась. И я наблюдала это у многих девушек, что они просто выработали такой защитный механизм.

Секс – это что-то интимное, момент, в котором ты разделяешь любовь, что-то особенное. Но как женщина может чувствовать удовольствие в таком положении, ублажая по 20 человек в день. Я знаю множество женщин, которые постоянно используют смазку, просто потому что у них уже не выделяется ничего, и они постоянно испытывают боль. И общество называет это работой, серьезно? Именно поэтому мы не можем называть проституцию секс-работой, это дегуманизирует женщин.

Пора избавиться от этих иллюзий. Именно поэтому люди должны быть очень аккуратны в том, какие слова они используют. Я не знаю, какое более гуманное слово можно использовать, потому что это просто эксплуатация. Мужчины ходят туда просто мастурбировать женским телом. В этом нет никакой гуманности, только эксплуатация женщин, их тел и их достоинства. Точно так же, как и в порнографии. Женщины – продукты, а мужчины – потребители и угнетатели.

«В Швеции люди понимают, насколько разрушительный эффект оказывает проституция на женщин». О шведской модели

В Швеции намного лучше, особенно по сравнению со Швейцарией, Германией или даже Австрией или в странах, в которых проституция легализована. Здесь, конечно, тоже есть насилие, но в целом подход намного лучше. Многие женщины, даже с которыми я разговаривала, они согласны, что здесь лучше. Если что-то с тобой случиться, ты всегда можешь пойти в полицию, и тебя там примут и помогут. Потому что полиция знает, что женщин эксплуатируют. Это не так, как в других странах. Например, в Германии ты идешь к психотерапевту, потому что ты настолько травмирована этим опытом, тебя эксплуатируют, а они говорят: «Ну как же ты можешь быть травмирована, ты же сама на это подписалась». Насколько это отвратительно? От этого просто сердце кровью обивается.

Из проституции невероятно тяжело выйти. Когда меня с улицы забрала полиция, я не хотела с ними никуда, но они все равно меня отвезли в шелтер. Я была так зла. Сначала я хотела убежать, но все-таки решила ненадолго остаться. Это было очень тяжело. Сейчас, оглядываясь назад, мне кажется, что я не встречала на своем пути людей лучше. Они убедили меня пойти на психотерапию, пройти психологические курсы. Они подарили мне новую жизнь. Это сформировало меня по-новому как личность. Я действительно получила многое.

В Швеции люди понимают, насколько разрушительный эффект оказывает проституция на женщин. По крайней мере полиция работает совместно с социальными службами, чтобы помочь женщинам выйти из проституции и поддерживают их. Если ты в тяжелой ситуации, то ты можешь им позвонить, и тебе помогут. Это очень важно, особенно когда женщины очень травмированы и это единственная жизнь, которую они знают. Я убеждена, что шведская модель – лучшая в сравнении с другими странами. Talita мне предоставила реабилитацию, занятия с психологом, чтобы я могла сама понять, через что я проходила и куда меня это вело. И я поняла, что все это время я просто себя воспринимала как секс-объект – из-за мужчин, которые давили на меня с самого подросткового возраста. Тогда я этого не понимала, но это осознание произвело на меня очень большое впечатление.

Я не хочу называть себя секс-работницей. Это слово превращает тебя в машину, продукт, потому что это твое тело. Я много думала об этом слове. Но оно нормализует что-то, что не является нормой – продажу органа. Оно дегуманизирует, лишает человека индивидуальности и достоинства. Несмотря на то, что я работала в секс-индустрии, я никогда не считала себя секс-работницей.

«Я ненавидела себя и ненавидела их». О мужчинах, покупающих секс, и сексуализации подростков

Знаете, я все это время думаю, что [покупающие секс мужчины] еще более несчастны, чем я. На самом деле, сейчас я не испытываю к ним ничего, кроме жалости. Эти люди потеряли себя. Я смогла из этого выбраться, а они – вряд ли смогут. Это очень печально. Раньше – да, я чувствовала злость и даже гнев. Но я смогла это пережить. Тогда я ненавидела себя и ненавидела их.

Очень много мужчин, которые смотрят порно, покупают секс. Они не могут делать то, что они видели, со своими женами и девушками. Сколько раз я слышала от мужчин, да даже от своего парня, что давай займемся анальным сексом, давай, я кончу тебе на лицо – все эти сценарии из порно. Мне было 15 или 16 лет, откуда я могла знать, что это такое, мне внушали, что это норма, что все женщины хотят этого, что проблемы с этим только у меня. Я тогда не понимала, что это просто фантазии из порно. Мы нормализовали то, что ненормально. И это так важно мыслить критически.

Сейчас я работаю в НКО Talita, я постоянно хожу к женщинам, которые работают на улицах, я их выслушиваю, и я понимаю, что это эксплуатация. Я пытаюсь донести до них, что в них заложено намного больше, что они могут жить лучше. А в проституции нет развития. Разве можно стать лучшей проституткой или найти способ, как бы тебя лучше использовали? Я знакома с женщиной, которая стала жертвой траффикинга, ее в это втянул ее парень. Она как-то отправилась на вызов к двум мужчинам в бар, сначала они заставили ее делать им минет под столом, а потом они пошли в туалет и занялись с ней сексом. Она вернулась и истерически смеялась. Разве это нормально? Это то, что общество делает с нами, это то, что общество пытается нормализовать, это им должно быть стыдно.

В странах, где проституция легализована, девушкам просто некуда обратиться за помощью, особенно если они работают в борделях. Проституция там настолько нормализована, что насилие тоже становится чем-то приемлемым. Они просто привыкают к тому, что это нормально эксплуатировать женщин, это нормально мастурбировать женским телом, это просто становится повсеместным.

Просто подумайте, у вас ест человек, которого вы любите. И этот человек – в проституции, и десятки других людей просто мастурбируют этим человеком. Как бы вы себя почувствовали? Глубоко внутри вы знаете, что это неправильно. Нормализовав проституцию, люди просто перестают задавать вопросы.

Теперь, когда я сама работаю в организации, [которая помогает проституированным женщинам], я хожу на улицы, где работают девушки, каждую пятницу. Я разговариваю с девушками, пытаюсь их убедить пройти терапию и обратиться к нам за помощью. Некоторые соглашаются, некоторые – нет. Это очень непросто видеть все эти паттерны, которые когда-то были и в моей голове, когда женщины пытаются убедить себя, что у них все хорошо и им это нравится. Проституция отбирает у тебя все, она манипулирует тобой и твоим сознанием. Некоторые девушки вообще влюблены в своих сутенеров или мужчин, которые привели их в проституцию, поэтому они продолжают надеяться, что это все игра и скоро это закончится.

Это отвратительно, когда человек эксплуатирует другого человека. Мы должны друг другу помогать. Но, смотря на все это, кажется, что человечество теряет свою ценность и достоинство. Большинство женщин с ранних лет сексуализируют, в этом возрасте мы еще не понимаем, что это неправильно и думаем, что это с нами что-то не так, если мы это не принимаем. Многие проституированные женщины за свою жизнь прошли через такой ад, что это просто становится частью их идентичности. Пусть даже сердцем они чувствуют, что они не должны находиться в проституции, но мозг находится в режиме выживания. Некоторые не знают никакой другой жизни кроме как в проституции. Именно поэтому кажется, что находиться в состоянии угнетения и абьюза намного безопаснее, чем во внешнем мире. Но во всех этих женщинах столько силы, столько скрытого потенциала, что они и сами не догадываются.

Над проектом работали: Татьяна Ярмощук, Кристина Закурдаева, Лиза Карими, Самая Рзаева, Анвар Сафарзода

Иллюстрации: Любовь Моисеенко

Источник: НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ