Дверь-сталинский ампир, суперклетка и дух Солженицына
Михаил Абызов и Дмитрий Захарченко, Илья Сачков и Александр Солженицын, Валерия Новодворская и сын Сталина. Что объединяет этих людей? Все они когда-либо сидели или сейчас сидят в знаменитом СИЗО «Лефортово».
«Секретная тюрьма для шпионов», «тюрьма, из которой не выбраться», «тюрьма, в которой вместо пыток сотрудники ФСБ кормят «таблетками правды». Про СИЗО «Лефортово» действительно известны сотни легенд. Самый закрытый изолятор страны ещё с 1917 года использовался для пыток и допросов военных шпионов, диссидентов и прочих «предателей Родины». Но действительно документальных описаний обустройства тюремного комплекса не так много. Именно поэтому телеграм-канал ВЧК-ОГПУ и Rucriminal.info решили сделать серию публикаций с воспоминаниями человека, который провёл в СИЗО «Лефортово» три года. И вышел оттуда совсем недавно. То есть, это уникальный рассказ человека, который знает про СИЗО и его современное устройство очень многое. По понятным причинам, мы не называем его имени.
Предисловие от героя.
«СИЗО «Лефортово» всем нам кажется чем-то потусторонним, непонятным, неизведанным, и мало кто решится попробовать воочию увидеть все то, что происходит там внутри. Члены ОНК, которые спешат при каждом новом сидельце пойти и узнать, как у него дела и написать об этом заметку, это такие же персонажи, как посетители музея, чьи взоры направлены на картинки на стенах и не более. Сама жизнь внутри СИЗО - она другая, она интересна и познавательна. Я не поверю, что человек после, скажем, одного года внутри этих стен, сможет оставаться тем, кем был, не лучше или не хуже, он становится другим: меняются походка, взгляд, предпочтения в еде. Кто только не прошёл именно через эти стены, и смысл данных строк мало будет отличаться от строк Солженицина или Хасбулатова, но все же удивительно как можно сохранить одну и ту же атмосферу за 80 лет.
День 1
Читайте по теме:Полковник ФСБ Дмитрий Сенин, сбежавший от следствия, мог быть убит в Черногории
В автозаке, когда меня везли одного, конвоир задал мне вопрос с жалостью, которая у ментов, кстати, больше чем у чекистов, «за что тебя в Лефортово», на что я ответил «За красивые глазки», в поездке от Бутырки до нового пристанища на последние 3 года, я до последнего надеялся, что это шутка и что меня обратно вернут в Бутырку, где пройдёт все мое следствие. Но район тот же, шлюзы открылись и мы внутри. Я часто смотрел фильм про Шпионов на Ютубе и там был ролик, когда задержали генерала Полякова и его привезли в старом РАФ, это аналог ГАЗели, его вели по этому двору, только там были люди в костюмах, а меня вели обычные менты. И вот настал мой час переступить порог стен, где отбывали столько известных людей, и, честно говоря, немного распирала гордость, но это свойственно, надо же себя как то тешить, перед неизвестность, которая впереди ждёт, на целых три года.
На входе огромная деревянная дверь, в стиле Сталинский ампир, я думаю на аукционе этот предмет архитектуры ушёл бы за 6-ти значную цифру уж точно. Внутри здания упираешься в Т - образный коридор, и справа стоит пункт, где сидят дежурные с огромным количеством мониторов, и прямо перед входом висит направленная на тебя камера, таких огромных камер не часто увидишь, наверное, корпус старый или это элемент устрашения, которых в данном учреждении очень много. Размер ее где- то 40 м в длину и ширина где-то в обычный блок строительный. И коридор усеян коврами, в том же стиле, что говорил ранее, я такие видел часто в постсоветских учреждениях. Перед дежурным просят назвать ФИО, статью и всю информацию, которую они сверяют с бумажками. Это занимает не много времени, далее вас просят пройти через рамку металлоискателя и заводят в комнату, напоминающую травмпункт, и во всей комнате невозможно разглядеть одного предмета, говорящего о том, что сегодня не 1989 год: мыло хозяйственное, раковина железная белая эмалированная, кушетка с таким оранжевым куском кожи, которую я помню завязывали детям за запястья при рождении. Единственное убранство из новых достижений цивилизации - это туалет белоснежный, который кнопкой спускает, но однозначно с российской фабрики. Никто не говорил лишних слов, вообще эти стены очень скупы на слова, и вообще на какие - либо эмоции, это тоже скорее часть стратегии, которой пронизан каждый угол этого здания. В комнате, похожей на советский травмпункт или медицинский кабинет в школе, в углу есть клетка, размером метр на метр, куда меня завели и сотрудник, который меня закрыл в клетке спросил с ухмылкой «куда вы попали поднимете»? Далее зашла врач женщина, увидев которую я остолбенел, и реально я подумал, что все те люди, что тут работают - или поклонники совка или же с них требует так выглядеть, у неё губы были накрашены ярко красной помадой, на голове колпак, и челка, завитая бигудями, как часто делала моя сестра ещё в начале 90-х. Она меня долго опрашивала насчёт моего здоровья, проверяла сердцебиение, пульс, задавала вопросы, есть ли шрамы на теле, татуировки, и как же без сватая святых, раздвинуть ягодицы, что они там в моей волосатой жопе хотят увидеть, я честно понять не могу никак. Но театр только начинается и мне становится ещё интереснее двигаться дальше.
У меня изъяли все вещи, всю еду практически, кроме майонеза, мыла и зубной щетки с пастой, выдали робу или униформу, которая вся рваная и изношенная, по длинному коридору повели внутрь здания. На любые вопросы ответ молчание, а после прочтения Солженицина мне вдвойне интереснее все узнать и понять устройство внутри. Далее меня заводят в маленькое помещение, размером 1 на 1, и закрывают там внутри, напоминает кладовку, которые бывают на кухнях современных домов, обшитые старой советской керамической плиткой, по ходу во всем совке был один стандарт плитки, точно такая же была в туалете у моего дяди, такая чистая и ухоженная, как будто ее обклеили совсем недавно, меня попросили раздеться и когда я голый стоял в одних тапочках, открылась дверь и мне вручили кусок хозяйственного мыла и тонкое вафельное полотенце, которым хотели, чтобы 100- килограммовый бизон вытерся. В душе все та же плитка керамическая, и очень интересный атрибут, такие я видел в лагере в Анапе в 89 году, идёт труба и от неё идёт ответвление из трёх труб, чтобы душ могли принять трое, а на конец ответвления, который ржавый , накручена такая душевая лейка, бежево-коричневатого цвета, ей лет 40, не меньше, зато как сохранилось, скажут настольгирующие по совку. После душа мне выдали простыни, и повели по лестнице, слева от которой огромный пандус из нержавейки для инвалидной коляски, которая сконструирована совсем недавно , догадайтесь, кто находился в тот момент в этих стенах инвалид. И вот мы на продоле СИЗО, где расположены по бокам камеры, и все настолько тихо, что удивительно, есть ли в камерах вообще кто-либо, сотрудники между собой говорят только шёпотом. И кристальная чистота. Меня завели в камеру номер 43 которая находятся прям на входе на продол, окрашена в светло - зелёный цвет, на одной из двух имеющихся кроватей лежит уже матрас. Туалет в камере - это просто шедевр, это конус, сделанный из железа, или если кто помнит, когда покупали семечки, бумажный пакет, который сворачивают из бумаги, вот туалет в Лефортово - это то же самое, только из железа и там есть сидушка из фанеры, чтобы можно было сидеть, и на время пользования нужно открутить кран, и по конусу из железа идёт вода. Время близилось к 7 вечера, в это время обычно ужин, на что я потребовал накормить меня, хотя аппетита не было вообще, мне принесли в эмалированной железной миске гречку с курицей, выдали алюминиевую кружку для чая. Объяснили, как звать продольного, нужно просто щелкнуть включатель и снаружи загорается свет, и подходят и спрашивают « в чем дело». С новой страницей в жизни, я походил по камере и лёг спать, пытаясь заснуть, но сделать это в такой тишине, для меня было задание не из легких.
Продолжение следует
Мария Грозная
Читайте по теме:
