Сколько стоит честное имя: почему суды по-разному оценивают вред за незаконное осуждение

Сколько стоит честное имя: почему суды по-разному оценивают вред за незаконное осуждение

Как суды по-разному оценивают моральный вред, причинённый гражданам за незаконное заключение, и почему виновные силовики не компенсируют затраты государства на эти выплаты.

Мы уже писали, как экс-начальник управления городской прокуратуры Алматы Виктор Тихонов выбил у государства 32 млн тенге за своё незаконное пребывание в тюрьме. Это была пиррова победа, так как изначально он просил у суда 100 млн тенге в качестве компенсации морального вреда. Получил в итоге 10 млн, и ещё 22 млн тенге за имущественный вред. Тем не менее, это был неплохой результат, так как другие истцы получают гораздо меньшие суммы. 

По словам Тихонова, ему пришлось ждать полгода, пока госорганы согласуют между собой процедуры для перечисления денег на его банковский счёт. И это повсеместная практика: люди ждут выплат месяцами! 

А почему государство в таких случаях не взыскивает затраты с виновных следователей, прокуроров и судей? Это же из-за их преступной халатности пострадали люди! Если не удаётся самих горе-силовиков привлечь к уголовной ответственности за фальсификацию материалов уголовного дела и незаконное осуждение людей, то почему бы тогда не заставить их платить? 

Судейские критерии

Первым делом мы решили выяснить, почему суды по-разному подходят к оценке ущерба. Взять, к примеру, ту же историю Виктора Тихонова. Его судили в 2018 году вместе со следователем Наурызбайского районного управления полиции Алматы Ерланом Ануарбеком. Их признали виновными в злоупотреблении должностными полномочиями, заведомо незаконном освобождении от уголовной ответственности и фальсификации доказательств и приговорили к трём годам лишения свободы. Мужчины отсидели полтора года в колонии для бывших силовиков в Жангизтобе и освободились в одно и то же время. 

Осуждённые в казахстанской исправительной колонии. Фото trip-for-the-soul.ru 

В 2022 году Верховный суд полностью оправдал Тихонова с Ануарбеком и закрыл их уголовное дело с формулировкой «за отсутствием состава преступления». В 2023 году они подали иски в районные суды Алматы о возмещении морального и материального вреда. В итоге Виктору выплатили в общей сложности 32 млн тенге, а Ерлану — 12 млн. 

Разницу в выплатах имущественного вреда можно ещё объяснить разным статусом истцов. Тихонов в своё время занимал должность начальника управления по надзору за оперативно-розыскной деятельностью прокуратуры города Алматы. Он был советником юстиции (этот прокурорский чин приравнивается к званию подполковника — прим. авт.). Получал зарплату 250 тыс. тенге. Ануарбек был следователем в звании старшего лейтенанта полиции. В месяц он зарабатывал чуть больше 100 тыс. тенге. Поэтому логично предполагать, что прокурору насчитали имущественного вреда в два с половиной раза больше, чем молодому полицейскому. 

Но как объяснить, почему суды по-разному оценили моральный вред? Тихонов с Ануарбеком проходили по одному делу, оба были оправданы Верховным судом в одно время, так почему один получил в два раза меньше другого? С этими вопросами мы обратились к Ерлану.

— Я сам не знаю, почему так вышло. Возможно, потому что наши с Виктором иски рассматривались в разное время в разных судах. Мой иск рассматривался в феврале 2023 года в Наурызбайском районном суде, а его иск рассматривался позже в Бостандыкском райсуде.

А сколько вы просили за моральный вред?

— Я просил 25 млн тенге, так как считал, что это вполне адекватная и реальная сумма, которую государство без проблем может выплатить мне. Но я ошибся. Участвовавшая в судебном процессе прокурор просила суд снизить размер иска до 1 млн 600 тыс. тенге. Дескать, это разумный предел, и мне достаточно будет этих денег. Я стал возмущаться и в итоге добился выплаты в пять миллионов тенге. Ещё семь миллионов я получил в качестве компенсации имущественного вреда. Их тоже пришлось выбивать, так как поначалу мне хотели дать четыре с половиной миллиона тенге. Я собрал все справки о недополученной за пять лет заработной плате, премиальных, отпускных, и мне добавили недостающие два с половиной миллиона.

Выбить у государства компенсацию морального вреда тот ещё квест. Фото twitter 

Может, причина в том, что Тихонов поступил юридически грамотнее? Он отдельно обратился с заявлением в райсуд по уголовным делам о возмещении имущественного вреда и отдельно — с иском в райсуд по гражданским делам о возмещении морального вреда. Поэтому судьи скрупулёзно рассматривали его дела. А вы подали объединённый иск, из-за этого судебные разбирательства затянулись. Почему ваш адвокат не посоветовал вам по отдельности обращаться в суды?

— Я самостоятельно подавал иск. Адвоката нанял позже.   

Интересно было слышать от вас, что прокурор в гражданском процессе настаивал на уменьшении размера выплаты морального вреда. Тихонов говорил, что в его случае представитель Минфина требовал сокращения размера компенсации. В любом случае, вы вдвоём выиграли суд. На что вы потратили, если не секрет, полученные 12 миллионов тенге?

— Три миллиона тенге я отдал адвокатам, остальные деньги потратил на семейные нужды. Пока я сидел, в нашей семье накопились долги. Жена тогда находилась в декретном отпуске, и если бы не помощь моих родителей, нам пришлось бы совсем туго. Как только я получил деньги, сразу же раздал долги. 

15 января 2024 года Тихонов подал жалобу в Верховный суд. Он просил пересмотреть решение судов первых инстанций и увеличить размер компенсации морального вреда. Однако высшая судебная инстанция страны отказалась рассматривать его ходатайство. А вы подавали аналогичную жалобу?

— Нет, я не успел, так как у меня истекли сроки для подачи ходатайства. 

Вы восстановились на службе в полиции?

— Да, я вернулся в управление полиции Наурызбайского района Алматы. Работаю сейчас дознавателем. 

Повлияли на ваше здоровье годы в тюрьме?

— Есть такое. У меня ещё в СИЗО стало падать зрение из-за плохого освещения в камере, и появилась одышка. Со временем состояние здоровья немного стабилизировалось, иначе бы меня потом не восстановили на службу в ОВД, но не полностью.

В каком СИЗО вы сидели, что у вас так стремительно ухудшилось здоровье?

— Я сидел в старом следственном изоляторе на Сейфуллина — угол Маметовой. Это была переделанная из служебного туалета двухместная камера, которая не отапливалась. Я провёл там два месяца — с октябрь по декабрь 2017 года. Я постоянно мёрз там и спал в куртке и сапогах. Только после того, как моя беременная жена устроила скандал, меня перевели в другую, восьмиместную камеру. Она была тёплой, относительно уютной. Меня продержали там пять месяцев, затем старый СИЗО закрыли. Всех следственно-арестованных перевезли в новый СИЗО, что находится на улице Красногорской. Там я дожидался приговора суда. 

После вступления приговора в законную силу вас с Виктором в 2018 году этапировали в колонию для бывших сотрудников силовых органов. Как вам там жилось, и работали ли вы там?

— Мы отбывали наказание в учреждении ОВ-156/17 ДКУИС МВД в Жангизтобе. Отношения с другими осуждёнными и администрацией колонии у нас складывались нормально. Работы не было, поэтому мы в основном занимались благоустройством территории.

Кем вы себя считаете — победителем или проигравшим?

— Трудно сказать, я не задумывался об этом. Я крайне недоволен своей компенсацией, но всё же мне повезло в другом. Мне удалось вернуть своё честное имя, вернуться на службу и получить от Минфина хоть какие-то деньги. Я общался со многими ребятами, и они сказали, что очень редко кому из бывших сотрудников удаётся восстановиться на службу в правоохранительные органы. Так что мне повезло!

Казахстанский полицейский. Фото bangkokbook.ru 

Поговорив с Ерланом Ануарбеком, мы решили узнать, каким нормативным документом руководствуются судьи, когда определяют размер ущерба пострадавшим. Выяснилось, что это постановление Верховного суда РК «О применении судами законодательства о возмещении морального вреда» от 27 ноября 2015 года. 

Из беседы со знакомым судьёй в отставке мы поняли, что служители Фемиды рассматривают гражданские иски о возмещении морального вреда в индивидуальном порядке. Нет какого-то шаблона, который был бы единой основой для определения суммы компенсации. Поэтому бывает, что по одному и тому же делу суды выносят разные решение. Пример с Виктором Тихоновым и Ерланом Ануарбеком — наглядное тому подтверждение. Их иски рассматривались в разных судах, поэтому итог разный.

«Задача суда — установить, какие нравственные или физические страдания перенёс истец за время незаконного содержания в тюрьме. Например, испытывал ли он унижение, стыд, отчаяние, ущербность и гнев или перенёс ли он физическую боль в результате акта насилия. При определении суммы компенсации суд исходит из критериев "разумности и справедливости". Так требует постановление Верховного суда. Правда, эти критерии там чётко не расписываются, поэтому каждый судья по своему усмотрению определяет "потолок" для размера компенсации», — пояснил наш собеседник.

Виновных – к ответу!

Ещё ещё когда мы готовили первый материал на эту тему, мы узнали от знакомых адвокатов, что обычно пострадавшие получают небольшие компенсации за незаконное осуждение. Потому что многие судьи не проникаются к тем нравственным страданиям, что пережили люди в неволе. Отсюда и минимальная выплата. 

Например, один день незаконного пребывания в следственном изоляторе суды оценивают в среднем в две-три тысячи тенге. Это только в случае с экс-прокурором Виктором Тихоновым они расщедрились до 5560 тенге. А был случай, когда день пребывания в СИЗО рассчитывался по минимальному «тарифу». Об этом нам рассказала адвокат Елена Жигалёнок.

Были ли в вашей адвокатской практике случаи, когда оправданные судом граждане получали скромную компенсации за моральный ущерб?

— Да, было такое в 2018 году. Сотрудники Медеуского управления полиции Алматы подозревали моего подзащитного в мошенничестве. Сначала его полгода продержали в Бишкекском следственном изоляторе, потом его привезли в Алматы. Здесь он ещё год находился под стражей, пока шло следствие. В итоге в августе 2018 года суд первой инстанции оправдал его за недоказанностью вины. Мы сразу же обратились с иском о взыскании морального вреда. Просили 30 миллионов тенге, получили в итоге три миллиона. Ещё полтора миллиона тенге получили в качестве компенсации имущественного вреда.

Елена Жигалёнок. Фото из личного архива  

Суд удовлетворил ваш иск о моральном вреде частично. Но ваш клиент всё же получил три миллиона тенге, это неплохая сумма. Как вам это удалось?

— Нам пришлось доказывать, что он перенёс нравственные страдания, пока незаконно содержался под стражей. Мы брали заключение психолога, в котором было указано, что мой клиент испытал чувство унижения, обиды, досады, пока шло следствие. Его родные — жена, взрослые дети — тоже пережили сильный стресс. Но суд не учёл их переживания, только страдания моего подзащитного. 

В какую сумму суд оценил один день незаконного содержания вашего клиента в следственном изоляторе?

— В 500 тенге. Сразу поясню, что в решении суда нет этой цифры. Это мы, адвокаты, вывели её, когда разделили три миллиона тенге на всё то время, что наш клиент незаконно содержался под стражей. Мы были в шоке!

А как вы выбивали компенсацию имущественного вреда? Где и кем работал ваш клиент до своего задержания?

— Он был предпенсионного возраста, постоянной работы у него не было. Из-за этого нам сложно было доказать, что он потерял доход за время незаконного содержания под стражей. Поэтому мы просили суд делать расчёт, ориентируясь на размер среднемесячной зарплаты по стране. Однако нам отказали. Я не знаю, какими критериями руководствовался суд, когда делал свои расчёты, но мы получили в итоге полтора миллиона тенге.  

Сколько длились суды и сколько вам пришлось ждать, пока деньги упали на его карту? 

— Суд длился два месяца. Потом мы ждали решения апелляционной инстанции и вступления приговора в законную силу. Ещё полгода мой клиент ждал перечисления денег. 

Ответчик по гражданским делам о возмещении морального вреда — Минфин. Как вы думаете, почему он не взыскивает потом с виновных силовиков деньги на выплату компенсаций пострадавшим людям?

— Хороший вопрос. Тем более что есть статья 933-я Гражданского кодекса РК, которая предусматривает такое право. В её третьем пункте говорится, что «государство, возместившее вред, причинённый должностными лицами органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда, имеет право регресса к этим лицам». То есть государство вправе возместить свои расходы за счёт настоящих вредителей. Загвоздка в том, что сделать это оно может только если их вина будет доказана вступившим в силу приговором.

Получается, нужно сначала привлечь к уголовной ответственности самих недобросовестных следователя, прокурора и судью, по чьей вине невиновный человек оказался за решёткой. И только после того, как пройдёт суд над ними, взыскивать с них расходы?

— Вот именно! Нужно доказать, что они все действовали со злым умыслом, когда расследовали дело подозреваемого и отправляли его в тюрьму. Суд должен признать их виновными в фальсификации доказательств и незаконном привлечении человека к уголовной ответственности и определить меру наказания. Потом нужно дождаться, чтобы этот приговор вступил в законную силу. И только после этого Минфин теоретически может потребовать взыскать с осуждённых экс-правоохранителей выплаты, которые он компенсировал пострадавшим от них гражданам. Проблема в том, что на практике очень сложно добиться уголовного наказания для недобросовестных стражей закона. Мне кажется, что из-за этого Минфин и бездействует.

Подрезанные крылья

Напоследок мы решили выяснить, какие компенсации получили оправданные Верховным судом кадровые офицеры Минобороны, ни за что отсидевшие в своё время. 

Напомним вкратце их истории. Первый наш герой — экс-главнокомандующий военно-морскими силами Казахстана Жандарбек Жанзаков. В мае 2020 года военный суд акмолинского гарнизона признал его виновным по статье 420 УК РК «Злоупотребление властью, повлекшее тяжкие последствия». Экс-главком был приговорён к шести годам колонии, лишён воинского звания вице-адмирал и ордена «Данк». К тому же ему пожизненно запретили занимать должности на госслужбе и обязали вернуть государству 42 млн тенге. Эту сумму назвали следователи КНБ, когда вели в 2019 году его дело о якобы незаконно заключённых контрактах по аренде пирсов для стоянки военных кораблей. 

Жандарбек Жанзаков. Фото из личного архива 

7 сентября 2020 года апелляционная коллегия по уголовным делам Военного суда РК смягчила наказание Жанзакову. Шесть лет лишения свободы ему заменили пятью годами ограничения свободы. Всё это время осуждённый экс-главком отрицал свою вину. Он уверял, что его дело сфабриковано КНБ под надуманным предлогом, поэтому он неоднократно подавал ходатайства о пересмотре приговора. 

В феврале 2023 года Верховный суд полностью оправдал его. Тогда мы брали у него интервью, но не знали, будет он судиться или нет. Недавно мы связались с Жандарбеком Садуовичем и узнали последние новости. 

— Я обращался в конце 2023 года в межрайонный суд по гражданским делам города Астаны с иском о возмещении морального вреда. Просил 100 млн тенге, однако суд вынес 4 января 2024 года решение о взыскании с Минфина трёх с половиной миллионов тенге. Из них 500 тысяч полагались моему представителю в суде. Я остался недоволен решением межрайонного суда и подал апелляцию в коллегию по гражданским делам суда города Астаны. Жду сейчас её решения.

Скриншот апелляционной жалобы Жанзакова 

А сколько вы взыскали за имущественный вред, и остались ли довольны решением суда в этой части?

— 16 млн тенге. Столько денег удержали с моей военной пенсии в счёт погашения материального ущерба государству, пока я добивался пересмотра обвинительного приговора. И столько же мне вернули. В этой части я остался доволен решением суда. 

Почему вы просили именно 100 млн тенге в качестве компенсации морального вреда? 

— Потому что я перенёс огромный стресс за четыре с половиной года. Мой родной отец, мои дети тоже сильно пострадали. Когда меня судили, мой младший сын был несовершеннолетним. Каково ему было, когда он узнал, что отца признали виновным в коррупционном преступлении? Обо мне писали все СМИ Казахстана, даже российские интернет-порталы. Я подорвал своё здоровье, потерял четыре с половиной года своей жизни. 100 млн тенге в качестве компенсации морального вреда — это мизер! Он не отражает тех страданий, что я перенёс в результате незаконного осуждения. Я считаю, что суммы взысканных по решению суда компенсаций должны быть больше. Например, 300, 400, даже 500 млн тенге.

Как вы содержали свою семью, пока находились в статусе осуждённого? Вы же были ограничены во многом?

— В этом и проблема, что я не мог достойно содержать свою семью. Меня не брали на работу из-за судимости, поэтому мне приходилось таксовать, чтобы прокормить семью.

Интересно, а зарплата главкома ВМС хватала вам на жизнь?

— Ну конечно же, мне её хватало. За четыре года, что я потерял по вине следствия и суда, я мог бы заработать около 60 млн тенге в должности вице-адмирала. Я мог бы дальше строить свою военную карьеру, но меня лишили этих возможностей. Мне подрезали крылья!

Как шли суды по взысканию компенсации? Ответчик не пытался сбить цену?

— Ответчик — представитель Минфина — предложил суду остановиться на трёх миллионах тенге в качестве компенсации морального вреда. Он постоянно ссылался на другие примеры, на какую-то устоявшуюся практику рассмотрения таких дел. Поэтому когда суд первой инстанции удовлетворил мой иск частично, я возмутился и подал апелляционную жалобу на пересмотр приговора. Вообще я убеждён, что компенсацию морального вреда надо удерживать с зарплаты тех следователей, прокуроров и судей, по чьей вине добропорядочный, законопослушный гражданин оказался в тюрьме. Это должно остановить от опрометчивых, необдуманных поступков их коллег по цеху. 

Где и кем вы сейчас работаете? У вас есть возможность вернуться на воинскую службу?

— Я работаю сейчас советником гендиректора на одном госпредприятии в Алматы. Вернуться на воинскую службу я не могу по состоянию здоровья.

Есть хоть что-то позитивное, что радует вас после вынесения оправдательного приговора по вашему делу?

— Наверное, одно только радует, что указом президента меня восстановили в воинском звании вице-адмирал и вернули орден «Данк».

Жандарбек Жанзаков с адвокатами радуется оправдательному приговору. Фото из личного архива 

Второй наш герой — подполковник Айдар Кабденов. Мы писали, как в 2017 году военные следователи алматинского гарнизона подозревали его, офицера-преподавателя военного института сухопутных войск в попытке доведения до самоубийства одного третьекурсника. Мол, мотивом преступления послужили личные неприязненные отношения. Различные судебные инстанции на протяжении шести лет то признавали Кабденова виновным в превышении власти и покушении на самоубийство, то потом смягчали ему наказание, заменив лишение свободы условным сроком. 

Сам подполковник категорически отказывался признавать свою вину, считая все обвинения голословными, а дело — сфабрикованным. Офицер упорно шёл к своей цели, доказывая свою невиновность в судебных органах и добился таки своего. 21 июня 2023 года судебная коллегия по уголовным делам Военного суда РК признала Кабденова невиновным. Его оправдали за «отсутствием в его деяниях состава уголовных правонарушений» и признали за ним «право на возмещение вреда, причинённого незаконным привлечением к уголовной ответственности».

Айдар Кабденов. Фото из личного архива 

Мы связались с Айдаром Кабденовым и узнали последние новости. 

Где рассматривался ваш гражданский иск о компенсации морального и имущественного вреда? Сколько вы просили и сколько в итоге получили?

— Я обратился с иском в Ауэзовский районный суд Алматы в сентябре 2023 года. Просил пять миллионов тенге за моральный вред, поскольку полагал, что получить больше вряд ли получится. Суд удовлетворил мой иск частично, остановившись на 1 млн 200 тыс. тенге. Что касается имущественного вреда, то мне насчитали 30 млн тенге. Денег я ещё не получил, так как ответчик в лице представителя Минфина подал апелляционную жалобу. Сейчас мы ждём решения алматинского горсуда.

Вы восстановились на воинской службе?

— Да, я восстановился на воинской службе в 2023 году и даже получил звание полковника. Сейчас я заместитель начальника штаба регионального командования «Восток». Службу прохожу в Семее. 

Суд назначил вам небольшую компенсацию за моральный вред, но вполне приличную за имущественный вред. Это потому что вы восстановились на службе?

— Именно так. Я восстановился на службе, поэтому мне насчитали всё то, что я потерял за пять лет, пока шли судебные разбирательства. Это зарплата старшего преподавателя военного института, отпускные, премиальные и компенсация за аренду жилья.

Вы довольны в целом решением суда?

— Я рад, что чёрная полоса в моей жизни закончилась, и мне удалось добиться справедливости. Компенсация морального и имущественного вреда — это маленький бонус за пережитые мною и моими родными страдания. Главное, что я вернул своё честное имя.